Неточные совпадения
По причине толщины, он уже не мог ни в каком случае потонуть и как бы ни кувыркался, желая нырнуть,
вода бы его все выносила наверх; и если бы село к нему на спину еще двое человек, он бы, как упрямый пузырь, остался с ними на верхушке
воды, слегка только под ними покряхтывал да
пускал носом и ртом пузыри.
Играл на бережку, и мать тут же была, сено сгребала; вдруг слышит, словно кто пузыри
по воде пускает, — глядь, а только уж одна Васина шапонька
по воде плывет.
Истомленный зноем охотник, распахнув насоренную поверхность
воды кожаным картузом своим, может утолить жажду и прохладить раскаленную солнцем голову… беды никакой не будет: он пойдет опять ходить
по болотам и разгорится
пуще прежнего.
Никак его более удержать не могли.
По суше его
пустить нельзя, потому что он на все языки не умел, а
по воде плыть нехорошо, потому что время было осеннее, бурное, но он пристал: отпустите.
…И если шеф не
пустит на
воды по просьбе родных, то
пущу формальную просьбу с лекарскими свидетельствами…
Под Ваграм Наполеон загнал нас на остров и окружил так, что никуда не было спасенья. Трое суток у нас не было провианта, и мы стояли в
воде по коленки. Злодей Наполеон не брал и не
пускал нас! und der Bösewicht Napoleon wollte uns nicht gefangen nehmen und auch nicht freilassen!
Дорожка эта скоро превратилась в тропинку и наконец совсем исчезла, пересеченная канавой. Санин посоветовал вернуться, но Марья Николаевна сказала: «Нет! я хочу в горы! Поедем прямо, как летают птицы», — и заставила свою лошадь перескочить канаву. Санин тоже перескочил. За канавой начинался луг, сперва сухой, потом влажный, потом уже совсем болотистый:
вода просачивалась везде, стояла лужицами. Марья Николаевна
пускала лошадь нарочно
по этим лужицам, хохотала и твердила: «Давайте школьничать!»
Сейчас принесли новую шестерню, заранее прилаженную и пробованную, вставили на место прежней, смазали, где надобно, дегтем,
пустили воду не вдруг, а понемногу (тоже
по приказанию дедушки) — и запел, замолол жернов без перебоя, без стука, а плавно и ровно.
Рыбак должен стараться предупредить все эти опасные проделки и, угадав
по быстроте движений, что у него взял головль, не
пускать его со дна наружу, пока он не утомится и не присмиреет, иногда погружая для этого конец удилища в
воду.
Говорят и пишут, что щуки живут до трехсот лет, а карпии — более ста, чему, как уверяют печатно, были деланы несомненные опыты, ибо в пруды, которые никогда не сходят, но освежаются проточною
водою или внутренними родниками,
пускали маленьких щук и карпий с золотыми или серебряными кольцами, продетыми сквозь щечную кость, с означением на кольцах года: таких рыб ловили впоследствии (разумеется, уже потомки) и убедились
по надписям годов в их долговечности.
В полдень же они подымаются наверх и черными большими пятнами, как пролитая смола, то темнее, то светлее, тихо передвигаются с места на место
по поверхности
воды; тут надобно
пускать наплавки как можно мельче, ибо в это время караси берут очень мало со дна.
Скоро вернулся Степка с бреднем. Дымов и Кирюха от долгого пребывания в
воде стали лиловыми и охрипли, но за рыбную ловлю принялись с охотой. Сначала они пошли
по глубокому месту, вдоль камыша; тут Дымову было
по шею, а малорослому Кирюхе с головой; последний захлебывался и
пускал пузыри, а Дымов, натыкаясь на колючие корни, падал и путался в бредне, оба барахтались и шумели, и из их рыбной ловли выходила одна шалость.
Косых. Он-то? Жох-мужчина! Пройда, сквозь огонь и
воду прошел. Он и граф — пятак пара. Нюхом чуют, где что плохо лежит. На жидовке нарвался, съел гриб, а теперь к Зюзюшкиным сундукам подбирается. Об заклад бьюсь, будь я трижды анафема, если через год он Зюзюшку
по миру не
пустит. Он — Зюзюшку, а граф — Бабакину. Заберут денежки и будут жить-поживать да добра наживать. Доктор, что это вы сегодня такой бледный? На вас лица нет.
— Да что тут рассказывать-то; Осип Иваныч, — хвастливо отвечал Бубнов. — Известное дело… Мы с Гришкой да с Кравченком, значит, в уговоре были, а Маришка должна была штыку с барки
пущать. Кравченко пущал сверху от берегу доску
по реке. Маришка ее ловила, потом привязывала штыку и спущала в
воду. А мы, значит, с Гришкой должны были ловить доску и плотик уже наладили, да Маришка, окаянная, подвела.
Мы поместили ее сначала в лодочный черпак, а потом, возвращаясь домой, я налил морской
воды в большой эмалированный таз и
пустил туда господню рыбу. Она быстро заплавала
по окружности таза, касаясь его стенок, и все в одном и том же направлении. Если ее трогали, она издавала чуть слышный, короткий, храпящий звук и усиливала беспрестанный бег. Черные глаза ее вращались, а от мерцающих бесчисленных ворсинок быстро дрожала и струилась
вода.
Глазки, смотревшие вообще сонливо, проявляли также оживление и беспокойство
по утрам и вечером, когда мисс Бликс брала Пафа за руку, уводила его в уборную, раздевала его донага и, поставив на клеенку, принималась энергически его мыть огромной губкой, обильно напитанной
водою; когда мисс Бликс при окончании такой операции, возлагала губку на голову мальчика и, крепко нажав губку,
пускала струи
воды по телу, превращавшемуся тотчас же из белого в розовое, — глазки Пафа не только суживались, но пропускали потоки слез и вместе с тем раздавался из груди его тоненький-тоненький писк, не имевший ничего раздраженного, но походивший скорее на писк кукол, которых заставляют кричать, нажимая им живот.
Она опять отвернулась от меня, добыла из-под лавки корыто, взяла ковш с
водой, щепочку и давай в корыто
воду лить да щепочку
по воде пущать…
На другой день после раннего обеда они сволокли легкую, плоскодонную лодку
по откосу оврага к реке, спустили ее в
воду и поплыли
по течению вниз. Так как река бежала необыкновенно быстро, то фельдшер
пустил Астреина на гребные весла, а сам сел на корму с рулевым веслом. Смирнов взял с собой на всякий случай шомпольную одностволку и даже зарядил ее. Друг, увязавшийся за лодкой, бежал
по берегу и весело лаял.
Дела у него было немного: вся обязанность его состояла в том, чтобы двор содержать в чистоте, два раза в день привезти бочку с
водой, натаскать и наколоть дров для кухни и дома да чужих не
пускать и
по ночам караулить.
В это время
по всем казанским улицам и особенно около Булака толпы мальчишек и девчонок, все вооруженные новыми игрушками, купленными на лодках, с радостными лицами и каким-то бешеным азартом бегают, свистят, пищат или
пускают фонтанчики из брызгалок, обливая
водою друг друга и даже гуляющих, и это продолжается с месяц.
Она сама снесла их за околицу и там с молитвой
пустила по живой
воде — в речку кинула.
Если взять надутый пузырь и опустить его в
воду, а потом
пустить, то пузырь выскочит на верх
воды и станет
по ней плавать. Точно так же, если кипятить чугун
воды, то на дне, над огнем,
вода делается летучею, газом; и как соберется пар, немножко водяного газа, он сейчас пузырем выскочит наверх. Сперва выскочит один пузырь, потом другой, а как нагреется вся
вода, то пузыри выскакивают не переставая: тогда
вода кипит.
— Будь это с другим капитаном, я, братцы, чарок десять выдул бы, — хвалился Ковшиков потом на баке. — Небось не смотрел бы этому винцу в глаза. А главная причина — не хотел огорчать нашего голубя… Уж очень он добер до нашего брата… И ведь пришло же в голову чем пронять!.. Поди ж ты… Я, братцы, полагал, что
по крайней мере в карцырь посадит на хлеб, на
воду да прикажет не берег не
пускать, а он что выдумал?!. Первый раз, братцы, такое наказание вижу!
— А как он не пустит-то? — сказала Матренушка. — Что у тебя, пожитков, что ли, больно много? Сборы, что ли, долгие у тебя пойдут? Пошла из дому
по́
воду, а сама сюда — и дело с концом… Да чего тут время-то волочить — оставайся теперь же. Барыня пошлет сказать дяде, чтоб он тебя не ждал. Как, Варварушка, по-твоему? — прибавила она, обращаясь к Варваре Петровне.
— А ты слушай, что дальше-то со мной было, — продолжал Дмитрий Петрович. — Поехал я домой — хвать, на мосту рогатки, разводят, значит… Пешком было хотел идти — не
пускают. «Один, говорят, плашкот уж совсем выведен». Нечего делать, я на перевоз… Насилу докликался князей, пошел к лодке, поскользнулся да
по глине, что
по масленичной горе, до самой
воды прокатился… Оттого и хорош стал, оттого тебя и перепачкал. А знаешь ли что, Никита Сокровенный?..
Пустишь леску саженей в десять без грузила, с бабочкой или с жуком, чтоб приманка поверху плавала, стоишь в
воде без штанов и
пускаешь по течению, а голавль — дерг!
— Правда, правда, я виноват. Но чтобы утешить твоего хворого старичка, я дам ему эликсира долгой жизни — недавно изобретен. Скажи ему, жаль, что он не мог употребить его лет двадцать ранее; тогда бы прожил двадцать лет более. Но и теперь
пускай принимает его капель
по десяти в
воде, утром и вечером… надеюсь, он укрепит старичка… поддержит его хоть на время…
После третьего ушата хохол повис назад, как ледяная сосулька, череп покрылся новым блестящим черепом, глаза слиплись, руки приросли к туловищу; вся фигура облачилась в серебряную мантию с пышными сборами; мало-помалу ноги
пустили от себя ледяные корни
по земле. Еще жизнь вилась легким паром из уст несчастного; кое-где сеткою лопалась ледяная епанча, особенно там, где было место сердца; но вновь ушат
воды над головою — и малороссиянин стал одною неподвижною, мертвою глыбой.
Умываться стал, Илья
пуще глаз таращит. Где ж видано, чтобы благородный господин, в рот
воды набирамши, себе на руки прыскал и
по роже размазывал… Однако стерпел. Видит, характер у помещика за ночь как будто посурьезнее стал.
Погода между тем все более и более портилась.
По небу медленно тянулись свинцовые тучи, беспрерывно шел ледяной дождь, мелкий, пронизывающий до костей, лес почернел и стал заволакиваться туманом. Казалось, над рекой висели только голые скалы, в которых она билась, рвалась на свободу, но они не
пускали ее и заставляли со стоном нести
воды в своем сравнительно узком русле.
Еретики, вроде штундистов, отвергающие поклонение иконам, обыкновенно выносят их из домов в церкви или «
пускают на
воду»,
по текучим рекам, но повреждать их избегают.